Шульдих и Наги наряжали ёлку в гостиной.

Фарфарелло сидел в кресле и смеялся.

Кроуфорд отчаянно пытался работать.

В команде Шварц всё шло нормально.

– Фарфарелло, – задумчиво произнёс Наги, отправляя на ветки серебристые шары, – а ты можешь мне сказать, в конце концов, почему ты отмечаешь Рождество?

Ирландец хмыкнул.

– Я отмечаю так, Наги, что Ему становится очень больно…

Наоэ тихонько усмехнулся.

– Пожалуй… Шульдих, где подарки?

– Так я тебе и сказал, – фыркнул телепат. – Тебе их принеси, а ты развернёшь раньше времени…

– …и получу по мозгам, – буркнул японец, покосившись на Брэда, который увлечённо что-то печатал. – Нет, я серьёзно: мы будем соблюдать идиотские традиции и класть коробки под ёлку, или как?

Шульдих на минуту призадумался. Говоря по совести, ему было очень интересно, как остальные начнут разбираться, где чей подарок (ибо он из вредности не подписал свои, да ещё и подбил на аналогичный поступок берсерка). Но он абсолютно не был уверен в том, что сам не попадёт впросак. В конце концов, он читал мысли людей, а не завёрнутых в яркую бумагу коробок.

– Я тебе завтра скажу, – коротко пообещал немец, оглядывая ёлку. Его участие в украшении дерева заключалось в том, что он повесил парочку шаров на нижние ветки, исколол себе пальцы, выругался на родном языке и, обиженный, уселся на диван рядом с Оракулом.

Телекинетик, усмехнувшись ещё раз, на всякий случай, вышел из комнаты. За ним потянулся Фарфарелло, насвистывая под нос какую-то ужасную песню на гэльском, которая наверняка оскорбляла Бога.

Шульдих опустил голову на плечо Кроуфорда.

– Я занят, – пробурчал тот, не прекращая печатать. Телепат скрипнул зубами.

– Чем ты, твою мать, можешь быть занят двадцать третьего декабря в восемь вечера?

– Ты хочешь на это посмотреть? – в невозмутимом голосе пророка явно угадывалось лёгкое удивление. Шульдих фыркнул.

– Ещё чего не хватало. Будто ты не знаешь, чего я хочу.

– Имей терпение, – холодно отозвался Брэд. – Подожди полчаса.

Телепат подавил тяжёлый вздох. Если он что и ненавидел в их отношениях (кстати говоря, длинных, прочных и вполне себе тёплых), так это работающего Кроуфорда. Когда тот садился за компьютерный стол, или поднимал крышку ноутбука, о приятном времяпрепровождении – с ним наедине – можно было забыть часа на три минимум.

– Мне скучно, – мрачно буркнул немец. Оракул тихонько вздохнул, и Шульдих мысленно поздравил себя – хоть чуть-чуть, да вывел Брэда из этого невыносимого состояния «я, робот».

– Развлеки себя чем угодно. В разумных пределах, – быстро добавил Кроуфорд, заметив, насколько широко ухмыляется телепат. – Или подожди полчаса.

Разочарованно фыркнув, Шульдих поднялся с дивана и вышел из комнаты, гадая, чем бы себя занять. Когда ему было по-настоящему скучно, он обычно шёл к Брэду, а если тот был занят – то к Наги.

– Мелкий, пошли… – договорить он не успел: треклятые телекинетические пальцы схватили его за шиворот и аккуратно выставили из комнаты. Дверь захлопнулась.

– Я пытаюсь спать, – раздался из-за створки переполненный сарказмом голос Наоэ. – Потому как ночью вы опять будете… шуметь. А я ненавижу спать в берушах.

– Твою мать, – с чувством пожелал Шульдих. Фарфарелло наверняка уже умчался по церквям, чтобы начать праздновать Рождество в своём неповторимом стиле.

И куда было деваться несчастному рыжему?..

Ужин, конечно, никто не приготовил, но телепат совершенно не испытывал желания возиться с продуктами.

И поэтому он спустился в холл, надел пальто и вышел на улицу.

…В городе явно царила праздничная суматоха. Людские мысли в кои-то веки напоминали не приторный и противный мёд, а вполне вкусные рождественские пряники. Кто-то сокрушался, что ёлочных игрушек, наверное, не хватит. Кто-то думал, что купил «не ту» гирлянду. Кто-то на чём свет костерил мужа, выбравшего в подарок для дочери уже десятую по счёту куклу, хотя девочка ведь так хотела велосипед!.. Угу. Велосипед. Зимой. На Рождество.

Посмеиваясь, Шульдих шатался по улицам, раздражённо отмахиваясь от продавцов, предлагавших ему совершенно ненужное барахло. Какой-то определённой цели у него не было: все подарки он купил, запаковал и – да-да – не подписал. Ёлка была наряжена, об украшении дома пусть думают Брэд и Наги…

Шульдих остановился около какой-то яркой витрины и, закурив, призадумался. Подарки, значит. Новый ежедневник для Кроуфорда уже был завёрнут в бумагу и засунут в две коробки – чтобы растянуть удовольствие от получения. А заодно – чтобы посмотреть, как будет хохотать над старым трюком с подарками Фарфарелло. И на то, как Наги старается не улыбнуться. И чтобы услышать преисполненное сарказма «спасибо», а потом – вместе записывать в этот чёртов ежедневник какую-нибудь ерунду типа «купить Шульдиху перчатки, старые он истрепал».

Тьфу, глупости.

Но невесть почему именно сейчас, когда он злился на пророка, немцу захотелось – впервые за долгое время – сделать ему отдельный подарок. Который можно будет распаковать потом, в спальне, один на один. И чтобы это вечное «спасибо» прозвучало без сарказма, а спокойно и, может быть, даже с теплотой.

Иногда Шульдих казался себе слишком сентиментальным для паранорма-убийцы.

Телепат бросил окурок в ближайшую лужу и толкнул дверь в магазин, около которого стоял.

Голова тут же закружилась, и очень захотелось чихнуть.

Парфюмерный.

Сегодня мироздание было настроено отнюдь не за Шульдиха.

Хотя…

Ему уже порядком надоел тот дурацкий одеколон Оракула. Телепату он казался излишне приторным, и ещё он считал, что такой запах Брэду ну категорически не идёт.

Немец пошарил по карманам. Кредитка была на месте. И наличные, кстати, тоже.

Он медленно пошёл вдоль рядов, игнорируя робких консультантов с их вечными: «Подсказать что-нибудь, сэр?». Последний раз он пользовался подсказками, когда ему было семь лет, то есть в начальной школе.

Остановился он тогда, когда взгляд зацепился за несколько абсолютно идентичных чёрно-серебристых упаковок. Взял пробник. Хмыкнул. Выхватил из множества коробок одну и пошёл к кассе.

Что ж, по крайней мере, теперь можно будет разбить старый одеколон, не слишком опасаясь за последствия. Главное – выставить всё в нужном свете. Ну, чтобы не заподозрили.

…Дома Шульдих закинул коробку в нижний ящик комода и решительно пошёл в гостиную.

И вовремя – Кроуфорд как раз складывал ноутбук.

И улыбнулся, едва увидев телепата на пороге комнаты.

– И где ты был?

– Гулял, – хмыкнул Шульдих. – Ты бы ещё жучок на меня поставил. Нет, честное слово, лишь бы контролировать…

– Почему «лишь бы», – ухмыльнулся Кроуфорд, фактически выталкивая немца из гостиной. – Мне нужно от тебя ещё много чего.

– Мне бояться? – фыркнул рыжий.

Оракул толкнул дверь в спальню, затащил туда Шульдиха и очень медленно снял очки.

– Не стоит.

И на долгое время Шульдих и думать забыл о подарках, запахах, Рождестве и привычке Брэда работать в самые неподходящие моменты.

…В ночь на двадцать пятое декабря – точнее, уже под утро – Шульдих обнаружил, что противный старый одеколон исчез в неизвестном направлении.

Днём двадцать пятого в ежедневнике появилась надпись: «Новый год – дополнительный подарок. Перчатки (?)».